Протоиерей Василий Лесняк. Народный печальник отец Александр Васильевич Рождественский

5 июля 1905 г. Братство трезвости имени Александра Невского понесло тяжелую утрату – на 31-м году жизни от брюшного тифа скоропостижно отошел в вечность отец Александр Васильевич Рождественский.

Получив известие о кончине отца Александра, высокопреосвященнейший Антоний, митрополит Санкт-Петербургский, ответил председателю Совета Общества по распространению религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви следующими словами: «Сейчас мне сказали о смерти о. Александра Рождественского. Как тяжко мне было услышать эту горестную весть! В лице его столица и епархия потеряли пастыря, на все светлое и доброе отзывчивого, и работника умного, энергичного и незаменимого. От всего сердца мне жаль его. Выразите от меня соболезнование супруге его. Помоги ей Господь перенести ее великое горе, а почившего упокой, Господи, во Царствии Своем со лики святых и праведных».

Соболезнование главы Санкт-Петербургской епархии показало, какой любовью и уважением пользовался отец Александр не только среди простого народа, но и в священноначалии.

Кончина о. Александра стала великой потерей для церковного служения, для множества им спасенных от беспросветности и возвращенных к настоящей жизни людей. Да, отца Александра страждущему народу дал сам Бог.

У священника фабрично-промышленного села Орехово-Зуева 14 октября 1872 года родился сын Александр. И уже самое его рождение было необыкновенным: оно было преждевременно. «Мой сын вечно спешил, – говорил на похоронах протоиерей Василий Рождественский, – словно знал он, что ему не много лет предназначено жить на земле, но много сделать. Он и родиться поспешил за два месяца до естественного срока. В вате на печи мы его отогревали несколько месяцев; думали, что из него ничего не выйдет. Но, видно, «сила Божия в немощи совершается»».

Еще в дошкольном возрасте замечено было, что Александр особенно любил природу, часто уединялся в саду, в поле и там, среди зелени и цветов, чувствовал себя счастливым. В кругу товарищей своих был уступчив, относился ко всем с уважением и никогда не искал среди них первенства. С удовольствием отдавал им свои игрушки и вещи. Когда видел сиротство, нищету, горе, несправедливость – это его трогало до слез.

Эти же качества души будущего отца Александра проявились и во время учения его во Владимирском духовном училище, куда он был отдан в девять лет. В семинарии невзрачный по внешности Саша, как его до принятия священнического сана называли родные и товарищи, духовно все более и более укреплялся и расцветал в тот пышный цветок, который впоследствии так недолго, но зато так чудно благоухал на ниве Христовой. Саша весь был погружен в философско-богословские науки. Его всегда видели роющимся, подобно кроту, в книгах училищной библиотеки и отовсюду вбирающим в себя, подобно пчеле, медок знания. Первым он окончил семинарию.

В Санкт-Петербургскую духовную академию отец Александр поступил в 1893 г. уже более-менее сложившеюся и определившеюся личностью. В 1897 г. А.В. Рождественский прекрасно окончил духовную академию со степенью кандидата богословия. В том же году поступил священником в Воскресенский храм Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви, что у Варшавского вокзала, и прослужил там восемь лет.

Он с чрезвычайным упоением вливал в себя знания и до конца жизни оставался таким, всегда пополняя через чтение хороших книг свое образование, хотя и был кандидатом богословия. Книга была его страстью. Эта благородная искра в нем никогда не угасала. Он пристально следил не только за духовной литературой, но и за светской. В обеих начитанность его была изумительна. Зная и любя народ, что же мог он сделать лучшего, как не нести тот свет просвещения духовного и знания, лучами которого сам он был так обильно напоен. И он это сделал. Будучи студентом, он ревностно проповедовал на внебогослужебных собеседованиях с народом.

Рабочий люд после работы тянулся в кабаки и пивнушки, в которых загублено столько человеческих жизней. Вот с этим-то роковым злом народной жизни 23-летний отец Александр и вступил в борьбу. Насколько плодотворна была его деятельность, можно судить по тому, что основанное им Александро-Невское общество трезвости – самое многочисленное в России – к 1905 году имело в своих рядах свыше 70-ти тысяч человек. Это значит, что 70 тысяч семей можно было считать застрахованными от когтей беспросветного земного ада! Это – громадная область, отвоеванная у сатаны для радостной, счастливой жизни в Царствии Божием. Но сколько нужно было сил и таланта, чтобы в короткое время совершить такое громадное дело. И какое великое чувство любви к народу и жалости к нему надо было носить в себе, как великий внутренний двигатель, чтобы ни разу не изнемочь в непрерывном и все расширяющемся труде. Действительно, отец Александр любил народ и жалел его. Его впечатлительная душа была глубоко уязвлена созерцанием всех темных сторон жизни народной, и душевные немощи народа заставляли его глубоко страдать. Современник отца Александра рассказывал, что в тот день, когда отцу Александру по случаю поста пришлось первый раз в жизни исповедовать народ, он еле дошел домой из храма и почти без чувств повалился на кровать. Ему хотелось кричать криком от невыносимой внутренней боли. Перед его духовным взором раскрылась вся бездна человеческого порока, все то ухищренное, невероятно могучее зло, какое гнездится в душе человека. И вот тому, чтобы внести луч света в такие объятые мраком жизни души, чтобы побороть эту власть зла, он и посвятил без остатка всю свою молодую жизнь. Он мог действовать, потому что в душе его жила благодать священника, необоримая, живая вера в духовную силу добра, в силу Таинств Православной Церкви, в силу церковной проповеди, в силу печатного слова.

Не только уговорить человека пьющего произнести обет трезвости («закодироваться», в переводе на современный светский язык) было задачей отца Александра, но он также старался ввести трезвенников в молитвенно-церковную жизнь, дать им почувствовать радость благодатной религиозной жизни, чтобы они поняли и почувствовали ее и опротивела бы им жизнь, которую они искали в вине.

Частая исповедь и св. причастие были в руках отца Александра главными средствами. После вечерней службы ежедневно бывали чтения с картинками волшебного фонаря в большой зале церковного дома. Было приятно видеть, как напряженно слушала толпа отца Александра. В беседе с народом он был весьма прост, понятен. Он владел тайной потрясать порою до глубины души своих слушателей. Желая доставить им здоровую духовную пищу, он основал журнал «Отдых христианина» с приложением книжек «Трезвая жизнь», «Воскресный благовест».

Отец Александр всем интересовался, все знал, все близко принимал к сердцу, и всякая задушевная беседа с ним чрезвычайно освежала ум. Трезвенники его, которых число неудержимо росло, окружали его величайшей любовью. Его ценили не только среди трудящихся классов столицы, но и во дворцах.

Епархиальная власть с сочувствием следила за его деятельностью. Ему постоянно поручались экстренные дела. Он был священник того образца и времени, когда церковное дело совершалось не одним клиром, но и участием мирян. Он даже в руководстве журналом постоянно советовался с трезвенниками. Всякое дело старался сделать общим.

Семейная жизнь его была счастлива. И хотя у него долго не было детей, он вымолил у преподобного Серафима Саровского сына. По молитвам преподобного родился у отца Александра мальчик, которого назвали Никитой.

Популярность отца Александра в Санкт-Петербурге среди простого народа была весьма велика. Удивительной была его простота в обращении с народом при строгом соблюдении пастырского достоинства. Он всегда был готов войти в «убогую» душу человека со словами любви и одобрения, умел подать руку помощи изнемогающему в борьбе с овладевшим им пороком. Он умел очень искусно направить грешника на путь спасения и добродетели, укрепить его волю в добре, дать, наконец, материальную помощь, предоставить выгодную работу на заводе или другом трудовом месте. Все это, в совокупности с симпатичною, открытою и доброю по природе и благодати священства душою, влекло народ к отцу Александру.

Народ сердцем чувствовал, что отец Александр всецело отдал себя на служение ему. Отец Александр приготовил себя к этому служению еще с академической скамьи, когда впервые стал выступать перед народом в качестве ревностного проповедника слова Божия. Он верил в великое будущее русского народа, верил в способность его к высокому духовному подъему и в возможность духовного возрождения несчастных жертв алкоголизма, который губит множество людей, делает их жизнь вместо радости и мира духовного сплошным ужасом страданий и горя, губит не только самого алкоголика, но и всю его семью. Взявшись за дело спасения подонков общества, отец Александр ни на минуту не раскаивался в своем решении избрать именно этот путь служения. Он воочию убеждался в действенности слова как силы благодатной, духовных средств спасения, широко и в разных видах практикуемых Обществом трезвости.

Видел он, что обратившиеся на путь спасения грешники еще горячее начинают любить Христа и Его Церковь как спасительницу всякого кающегося грешника. Отец Александр считал необходимым средством служения Богу борьбу со страшной заразой – алкоголем. Он считал, что лечить алкоголика – значит спасать его душу и тело от вечной погибели, от мрака отчаяния и самоубийства.

Приходится только радоваться тому неисчерпаемому запасу энергии в этом человеке, которую он получал в даре священства и молитвенного предстояния пред Богом во время литургии, молясь за своих больных телом и душою. Он увлеченно работал и ни на минуту, кажется, не давал себе отдыха. Он постоянно то беседовал с трезвенниками или исповедовал их, то отправлялся на требы по домам.

Отец Александр был душою Общества трезвости, центром которого стал Воскресенский храм при Варшавском вокзале в С.-Петербурге, который после Октябрьской революции был превращен в «мерзость запустения» (Мф. 24. 15). (Теперь, слава Богу, в полуразваленном состоянии вернули его Церкви, и храм восстанавливается на добровольные пожертвования верующих.)

С большим удовольствием о. Александр посвящал каждого своего нового знакомого в подробности организации дела трезвенников, над построением которой он столь много хлопотал, показывал художественно замечательные иконы, водил по усадьбе, принадлежащей Обществу, предлагал заглянуть в контору, где записываются давшие обет трезвости.

Трогательно отец Александр проводил гласную исповедь, за которой грешники-алкоголики каялись в своем грехе и давали клятву оставить свой грех пьянства и жить в свете воздержания и нравственного поведения. Горько рыдали несчастные, облегчая слезами кающуюся душу, и со светлым настроением, примиренные с Богом и совестью выходили они из храма, крестясь после данного обета, напутствуемые пастырскими благословениями и благопожеланиями.

Отец Александр желал, чтобы борьба с пьянством принимала самые широкие формы, чтобы по всей России создавались такие же прочные организации, как в Санкт-Петербурге. Известно, что один в поле не воин, и нельзя надеяться, что, борясь с алкоголем в одном месте, спасешь и другое. Нет, борьба должна быть повсеместной, и чем скорее пастыри примутся за нее, тем легче будет победить порок. И духовенству надо не просто отучить народ от пьянства, но нужно ввести народ в сферу высших духовных радостей и наслаждений через исполнение заповедей Божиих и живым общением в благодатной жизни Церкви, то есть Таинствах, чтобы прежние развлечения алкоголем прямо бы стали мерзкими.

Отец Александр верил, что Церковь Православная не раз спасала русский народ, избавит его от опасностей духовной смерти и теперь, лишь бы пастыри поскорее и горячо, а главное, дружно, взялись за это дело.

Деятельность отца Александра была прервана внезапно и трагически. Смерть его была тяжким ударом для всех, кто его знал близко или отдаленно, для тех, кто работал вместе с ним, кто получил исцеление от пагубного недуга или надеялся на это исцеление.

Погребение отца Александра было воистину народным. 7 июля в 6 часов вечера духовенство с пением «Святый Боже», которое заглушалось рыданием толпы народа, перенесло тело о. Александра из библиотечного зала в церковь, где тотчас же началась заупокойная всенощная, которая прерывалась надгробными речами. После всенощной прибыл преосвященный Антоний, который в сослужении целого сонма духовенства отслужил панихиду. Почти всю ночь народ не расходился из церкви, в глубоком молчании слушая чтение священником Св. Евангелия, которое прерывалось служением панихид.

8 июля в 10 часов утра началась заупокойная литургия. После причастного стиха с надгробным словом выступил протоиерей Ф.Н. Орнатский. В нем он сказал между прочим: «Кого лишились в нем вы, дорогие братие и сестры, вы, которых извлек он из пучины погибели, поставил на ноги, возродил к новой жизни, одушевил к ней, поддержал и привел к пониманию благ истинно христианской жизни? Не потеряли ли вы в нем своего благодетеля, ходатая и печальника пред Богом, друга и пестуна?.. Вопросы об искоренении народного пьянства, этого страшного недуга нашего доброго народа, нашли себе разрешение при свете веры, в пламенной молитве, в горячем слове пастырского убеждения, поддержанного собственным примером: тот великий в Царствии Божием, «кто сотворит и научит» (Мф. 5. 19)».

Много прекрасного и поучительного сказал протоиерей Ф.Н. Орнатский над гробом о. Александра. Речь проповедника так подействовала на всех молящихся и так растрогала их, что весь храм неоднократно оглашался общим воплем. Отпевание совершалось при множестве духовенства и народа. Более двух часов продолжался величественный чин отпевания, прерываемый надгробными словами. В заключение его преосвященный Кирилл в своем задушевном слове нарисовал прекрасную характеристику усопшего, сравнив его со свечою, зажженною и поставленною на подсвечнике.

После отпевания началась небывалая по своей величественности похоронная процессия. Пение, вопли, рыдания, вырывавшиеся из тысяч грудей, в которых трепетали любящие о. Александра сердца, печальный перезвон колоколов – все это слилось в один бесконечный тяжкий стон. Белый гроб среди моря обнаженных голов медленно и тихо плыл, как по волнам.

У каждого встречающегося на пути храма процессия останавливалась, и вышедшее из него духовенство с народом, присоединившись, служило литию и пело «Вечную память». Белый гроб принесли к месту вечного упокоения на руках сами трезвенники. В Александро-Невской лавре с крестным ходом встретила гроб лаврская братия во главе с преосвященным Кириллом. На Николь-ское кладбище Александро-Невской лавры к служению литии вышли еще два святителя: Антоний и Димитрий. На литии перед пением «Вечная память» произнес прощальное трогательное слово протоиерей И. Слободской, завершив его следующей мыслью: «Иди же, верный служитель Христов и дорогой товарищ, беспечально и с миром в душе в горний мир! Ты свято исполнил свой долг до конца. И мы дерзаем уповать, что ты и там не будешь устранен от служения пред Престолом Божиим. Гори же и там немеркнущей молитвенной лампадой об оставленном тобою наследии, о просвещенных и согретых тобою страдальцах, чтобы Милосердный Господь поддержал в них пламя священного огня, моли и о всех темных и страждущих от невоздержания страстей людях, чтобы их коснулось это пламя и со временем озарило и согрело весь мир!»

И вслед за этим тело о. Александра опустили в могилу… Застучала земля о крышку гроба… Послышались среди всеобщего плача пронзительные отчаянные рыдания… и восклицания: «Батюшка!.. Дорогой батюшка, отец Александр! Куда ты от нас уходишь? На кого ты нас оставляешь?!.»

Над гробом отца Александра выросла могила с православным крестом, лампадой и множеством венков. После революции она была заброшена, но теперь на ней стоит прекрасный мраморный памятник с надписью: «Основатель С.-Петербургского братства трезвости имени Александра Невского, священник Воскресенской церкви Общества по распространению религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви о. Александр Васильевич Рождественский. 12.10.1872 – 5.07.1905». На камне высечены также слова: «Не в долголетии честная старость и не числом лет измеряется мудрость, есть седина для людей и беспорочная жизнь – возраст старости. Достигший совершенства в короткое время, он исполнил долгие лета» (Книга премудрости Соломона, 4. 8,9,13).

Могилу о. Александра восстановил Международный институт резервных возможностей человека совместно со вновь открытым С.-Петербургским обществом трезвости имени Александра Невского.

К этой могиле не зарастет народная тропа жаждущих исцеления от тяжелейших душевных заболеваний – алкоголизма и наркомании. Так есть и будет потому, что после смерти о. Александра общества трезвости быстро распространялись по России и приносили большие плоды. В 1913 году император Николай II принял в высочайшей аудиенции депутацию, приветствовавшую своего монарха от лица 1 800 церковных обществ трезвости. На всеподданнейшем адресе, прочитанном на аудиенции, император Николай написал: «Прочел с удовольствием и желаю всемерного распространения по всей земле Русской трезвенного движения».

В 1914 г. Петроградское Александро-Невское обещство трезвости при Воскресенской церкви Общества распространения религиозно-нравственного просвещения было преобразовано во Всероссийское Александро-Невское братство трезвости и просуществовало до самой революции. Вопросом трезвости и лечения алкоголиков в Советской стране занялись исключительно медики, лечение у которых не давало больших успехов.

Несколько лет назад был создан Международный институт резервных возможностей человека, в котором лечат алкоголизм и наркомании по методу целебного зарока.

По благословению Святейшего Патриарха Алексия II, с 1990 года восстановлено Общество трезвости имени Александра Невского в Санкт-Петербурге. Председателем его стал высокопреосвященнейший Иоанн, митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский. Общество объединилось с Международным институтом резервных возможностей человека в деле исцеления алкоголиков и наркоманов по методу Братства трезвости имени Александра Невского, основанного отцом Александром Рождественским, в сочетании с методом целебного зарока, разработанным современными православными учеными-врачами.