Рута-Мария Мизерене, Саулюс Мизерас. Исторический опыт борьбы с алкоголизмом в Литве (епископ Жемайтийский Мотеюс Валанчюс)
После раздела литовско-польского государства в 1795 году Литва на правах провинции вошла в состав Российской империи. Большую часть населения Литвы составляли крестьяне, основная часть которых были крепостными частных и королевских поместий.
Об употреблении спиртных напитков в Литве писалось еще в начале XVII века, но тогда любителями водки и вина в основном были представители дворянского сословия. Едва ли не каждый дворянин имел собственный завод винокурения.
В XIX веке пьянство полностью охватило и крестьянские усадьбы. У всех дорог стали выстраиваться корчмы и трактиры: в 1860 году в России насчитывалось 77 386 трактиров; в 1885 году в одной только Каунасской губернии количество произведенной водки составило 1 033 534 ведра. Монополия на водку была могучей подпорой для казны Российской империи. К примеру, налоги за винокурение и продажу водки составили 46% от всего дохода государства.
И тогда, словно свеча в темной ночи, начал свою борьбу за трезвость епископ Жемайтийский Мотеюс Валанчюс – писатель, просветитель народа, историк, общественный деятель.
Мотеюс Валанчюс родился в Литве, в семье свободного крестьянина. Он учился в Варняйской духовной семинарии, позже совершенствовал свои знания в Вильнюсской духовной семинарии, в которой работал профессором в период ее перевода в Санкт-Петербург после восстания 1831 года.
24 февраля 1850 года его назначили епископом Жемайтийским. В епископство Жемайтийское в те времена входили не только западные литовцы – жемайчяй, но и жители Каунаса, Паневежиса, Укмерге, Утены, Обяляя, Зарасая. На территории епископства проживало около 1 млн. католиков: жемайтийцев, аукштайтийцев, латышей.
Епископ Валанчюс прекрасно понимал, что семена нравственности, просвещения и грамотности могут дать плоды только в том случае, если они будут посеяны в почву трезвости и духовности. С лета 1858 года он начал активно пропагандировать трезвость. В своем завещательном послании епископ так вспоминал об этом: «Во время очередной поездки по епархии в 1858 году явлением Святого Духа мне пришло убеждение в необходимости свершения богоугодного деяния по распространению трезвости, и я приступил к выполнению этого доброго дела. В деревне Палевяне сам первым внес в книги трезвости несколько десятков человек. Позже я вместе со своими священниками огласил эту книгу по всему епископству».
Отдельные попытки введения трезвости в некоторых приходах были еще до Валанчюса. В 1846 году ксендзы Шяуляйского прихода С. Штахас (1796-1854) и А. Кибартас (1795-1860) попытались регистрировать в своих приходах людей, желающих покончить с пьянством и вести трезвый образ жизни. Но в те времена эта идея большой поддержки не получила. Мотеюс Валанчюс отличался способностью ощущать дух времени, исторический момент. Чувствуя духовный перелом своего народа и жажду трезвого образа жизни, он принял решительные попытки вести его по пути трезвости. В одном из писем об опыте М. Валанчюса по созданию движения трезвости и его успехах чиновники Российской империи писали следующее: «Нынче хватило и нескольких слов, а раньше и самые усердные нравоучения не помогали».
Именно в это время по пути в Варшаву в Каунасе остановился царь Александр II. Во время аудиенции М. Валанчюс проинформировал его о расширении движения за трезвость в епископстве Жемайтийском. Царь выразил епископу свою благодарность. Получив царское благословение, Валанчюс больше не обращался к царскому правительству за официальным разрешением для легальной деятельности создаваемых обществ трезвости.
Официальной датой начала движения за трезвость считается 11 октября 1858 года, когда М. Валанчюс специальным письмом обратился к деканатам, призывая священников приступить к введению трезвости как образа жизни, в первую очередь личным примером, по всему епископству Жемайтийскому. К настоятелям приходов, которые не торопились вводить трезвость, он обращался специальными письмами, в которых строго предостерегал употреблять спиртные напитки, настоятельно рекомендовал давать личные обеты трезвости, а в случае приема спиртного запрещал служение. В ноябре 1858 года движение за трезвость уже охватило почти всю Каунасскую губернию. Именно в это время был распространен подготовленный М. Валанчюсом на литовском языке Устав обществ трезвости. Вступление в общество трезвости проводилось в торжественной обстановке. Вступающие должны были на коленях перед алтарем и иконой Матери Божьей давать зарок не употреблять водки. Каждый из них заносился в «Книгу трезвых лиц». Настоятель костела вручал им свидетельства трезвенника и значки общества трезвости. Устав требовал, чтобы вступившие в общество не употребляли спиртного на протяжении всей своей жизни. Богослужения за трезвость проводились особенно торжественно, под звон колоколов. Родственникам в первую очередь разъяснялся болезненный характер этого пристрастия, требующий христианского милосердия и понимания ближнего.
В особенно тяжелых случаях одновременно с проповедью в момент богослужения использовался специальный «психотерапевтический» ритуал, в стрессовой форме воздействующий на эмоциональную память жаждущего исцелиться. Во время службы больной алкоголик ложился крестом на пол, а бутылка со спиртным ставилась у ног лежащего. После службы больной давал письменный обет Богу не принимать спиртное на определенный срок. При рецидиве болезни эмоционально-стрессовое воздействие на больного усиливалось: больные во время богослужения должны были на коленях проползти вокруг костела до 100 раз с полной чашей спиртного в руках.
В знак победы трезвого образа жизни люди ставили у дорог и своих домов кресты, торжественно их освящали. В 1860 году Валанчюс сообщил генерал-губернатору Вильнюса В. Назимову, что в его епископстве 718 520 прихожан соблюдают трезвость, что составило 84% от числа верующих (855 230).
Уже к середине 1860 года в Каунасской губернии трезвенники составили 83,2% всех католиков. В Куршской губернии, к жителям которой 14 марта 1859 года М. Валанчюс обратился с «Наставлением трезвости», трезвый образ жизни соблюдали 87,1% там проживающих. В то же время пропагандой трезвости занялся и епископ Вильнюсский А.С. Красинскис (он управлял епископством Вильнюсским в 1859-1863 гг.). Благодаря его усилиям, в Вильнюсской губернии 51,5% католиков записались в общество трезвости. Трезвость также распространилась и по Гродненской губернии, слух об этом прошел по всей России. Это было большим достижением в области развития духовности и культуры литовского народа. В одном из писем пастырь так говорил о своей радости: «На Божьем суде всех своих овечек я покажу трезвыми».
Для поддержания трезвости и контроля за ним Валанчюс регулярно оглашал «Наставления трезвости». В них он выражал свою веру в нравственность народа, восхищался твердой решимостью людей отказаться от пьянства, в то же время сердито браня и предупреждая тех, кто все еще продолжал пьянствовать.
Семнадцать «Наставлений трезвости» епископа Валанчюса собрал и издал отдельной книгой Вайжгантас. Сюда вошли:
- циркуляры всему епископству Жемайтийскому (всего пять);
- наставления священникам (всего пять);
- наставления помещикам (всего два);
- наставления отдельным приходам (всего четыре).
- завещательное письмо, которое самим епископом не было оглашено.
В «Наставлениях трезвости» говорилось о шести способах обращения к трезвости:
- Любезное приглашение в общество трезвости. В общении с доброжелательными людьми этому способу отдается предпочтение. Приглашение епископа Мотеюса Валанчюса незамедлительно было услышано 800 тысячами прихожан;
- Напоминание о наказании, которое ждет пьяницу, когда после смерти он отправится в ад;
- Напоминание о каре Божьей, которую пьяницам придется испытать в этой жизни;
- Строгая беседа во время исповеди;
- Чтение писем епископа во время основных праздников, особенно в День поминовения усопших;
- Молитва, обращенная к Матери Божьей, в виде исполнения псалма «Благодарение за трезвость».
Ни в одном из своих «Наставлений трезвости» епископ не признает ни за собой, ни за кем-то другим особых личных заслуг в достижении трезвости в Жемайтийском епископстве, а называет это милостью Божьей.
Свою мысль епископ подтверждает следующими выражениями:
«Бог сделал вам особенно большую милость, одарив вас трезвостью»;
«Сам голос небесный открыл вам глаза и уши»;
«Святой храм обращается моим голосом ко всей стране»;
«Как введение трезвости является «творением» силы небесной, так и чинить препятствия этому «творению» не является ни чем иным, как стараниями сил ада. Во все века велась борьба между этими двумя силами: адом и небом, злом и добром. Счастливыми могут быть те, у кого силы небесные: нравственность, просвещенность, трезвость – берут верх над злостью, темнотой и безнравственностью»;
«Но когда злой дух пьянства уже изгнан, отброшен, берегитесь, чтобы он не возвратился к вам вместе со многими другими более злыми духами»;
«Не превращайтесь в слуг дьявола»;
«Берегитесь от трактиров – часовен дьявола»;
«Не платите больше пошлины аду»;
«Не попадайтесь в ловушку дьявола, вместе с тем отправляя души свои в ад».
Однако в своем общественном подвижническом труде Валанчюсу приходилось преодолевать очень серьезные препятствия как со стороны административной власти, получавшей огромные доходы от продажи водки, так и со стороны местных помещиков, владевших винокуренными заводами и трактирами и торговавшими алкогольными напитками.
Как уже говорилось, с административной властью Валанчюсу удавалось договориться (по крайней мере, в начале его антиалкогольной деятельности). Значительно сложнее было преодолеть противодействие помещиков. Они держали винокуренные заводы, производили водку, стараясь при этом как можно больше ее продать населению своих владений.
Что можно было предпринять против помещиков? Непосредственной власти над ними епископ не имел. На один только авторитет надеяться было трудно. Ведь до Валанчюса все епископы происходили из знатного сословия, а он один был из «мужиков». Оставалось применить хитрую дипломатию: 14 марта 1859 года, когда уже были очевидны первые плоды просветительской деятельности, после обращения ко всем священникам и жителям епископства с воззванием отказаться от спиртного епископ написал «Наставления помещикам».
Его обращение звучит не назидательно, а с увещанием: «Уважаемые помещики, известные всем своими делами, властью или значимостью, уважением или богатством. Обращаясь с любовью к своему народу, искренне желая ему вечного и временного благополучия, откажитесь от употребления и продажи спиртного в вашем доме и волости... Осудительно и неприлично избегать совместных действий и идти вспять. И нет другого пути, чтобы поднять народ из нравственного падения, кроме как полный и всеобщий отказ самим от алкоголя».
Помещики понимали, что означают этот ненавязчивый намек и слова «избегать совместных действий»: время было перед восстанием 1863 года, и такой намек задевал амбиции поляков и подражавших полякам помещиков. После этого на самом деле неприлично было «избегать совместных действий». Во втором издании «Наставлений помещикам» обращение епископа уже звучит более строго: он выражает надежду, что помещики будут «сыновьями, а не выродками Церкви и Родины».
Трезвость поддержали князь И. Огинский, граф Чапский и др. А тех, кто не торопился последовать их примеру, епископ сам лично поощрял ступить на этот путь. Все же многим помещикам было трудно отказаться от прибыльного дела. Особенно сильно трезвости сопротивлялся помещик Нарышкин и чиновники акцизных (акциз – государственная пошлина за производство и продажу водки) управлений. Посыпались выдуманные жалобы, в которых проповедники трезвости обвинялись в том, что они якобы прибегают к насилию и даже применяют по отношению к пьяницам наказания. Чтобы у местной и царской администрации не было основания помешать усилению движения трезвости, Валанчюс еще в начале 1859 года предупредил всех не нарушать принцип самоволия, пропагандировать трезвость просветительскими методами: «Если кто пользуется физической силой, то он показывает, что у него не хватает моральной силы...».
Особенно активно против трезвости выступали владельцы трактиров. В завещательном письме М. Валанчюс писал: «Трактирщики предлагали мне большие деньги, чтобы я приказал священникам не ругать более пьяниц. Я отказался от денег».
Результаты движения за трезвость говорят сами за себя. Наверное, М. Валанчюс не преувеличивал, когда в четвертых своих «Наставлениях трезвости» (28 октября 1861 года) отметил: «Во многих приходах трудно найти хотя бы одного пьяницу». Самый большой процент пьющих в то время составили высшие слои общества, особенно царские чиновники, а в народе господствовала атмосфера всеобщей нетерпимости к пьянству. Трезвость даже стала источником вдохновения для некоторых литовских писателей и поэтов. К примеру, поэт А. Баранаускас создал несколько стихотворных произведений – «Песню о пьянстве», «Песню благодарности за трезвость» и даже поэму «Божий бич и милость», которую люди переписывали и передавали друг другу. И.С. Довидайтис стал автором сборника дидактических рассказов в нескольких частях «Дедушка из Шяуляй», а также «Жизни Стяпаса-Красный Нос» и других душеполезных сочинений.
Для пропаганды трезвости М. Валанчюс надеялся использовать и задуманное в это время М. Акялайтисом, Л. Ивинскисом, С. Даукантасом периодическое издание «Пакелейвингас» («Попутчик»). После того как власть не дала согласия на его издание, Валанчюс начал агитировать священников, чтобы они писали брошюры, пропагандирующие трезвость.
Радуясь прекрасным результатам движения трезвости, Валанчюс продолжал призывать: «...познав однажды духовную и телесную благодать от трезвости, продолжайте наслаждаться ею до конца, то есть до того времени, когда полностью исчезнет пьянство и вырастет новый род, не знающий вкуса водки... Неужели еще недостаточно наши жемайтийцы и литовцы за двести лет настрадались от водки?» А получив в 1861-1862 гг. известие о том, что в некоторых приходах опять случается пьянство, Валанчюс сразу же строго предупреждает: «...я, Епископ и ваш Пастырь, говорю вам, что не дозволено пить ни одной капли, и меня слушаться вы обязаны». Такие предупреждения получили приходы Скапишкиса, Камаяй, Купишкиса, Вейвирженай и Плунге.
Некоторое время спустя власть стала применять репрессивные меры против движения трезвости. После начала движения трезвости, в 1859-1862 гг., государство от одной только Каунасской губернии недополучило 3 731 102 руб. доходов. Когда движение трезвости находилось только в начальной стадии, министр финансов А. Княжявичюс и министр внутренних дел С. Лонскоюс обратили внимание на изданный в 1858 году Устав обществ трезвости. По приказу Вильнюсского генерал-губернатора В. Назимова Устав был конфискован, издатели наказаны, а Валанчюс должен был писать объяснительные не только генерал-губернатору, но и министру внутренних дел. 31 декабря 1858 года генерал-губернатору города Каунаса было дано секретное указание вести слежку за деятельностью духовенства. Тот же А. Княжявичюс предложил царскому правительству запретить движение трезвости, а Валанчюса отправить в ссылку. Все же это не было сделано.
При обсуждении личности и деятельности Валанчюса необходимо обратить внимание на его дипломатические способности. Валанчюс понял, что особенно много он сможет сделать для своего народа, если станет членом привилегированного общества. Характерно то, что кандидатура М. Валанчюса на пост епископа Жемайтийского удовлетворяла Римскую курию, в то же время и администрация царской России надеялась, что на него можно положиться.
Авторитет Валанчюса как епископа был большим. Он был лично знаком с российскими монархами того времени, которые считались с епископом, хотя позже и перестали ему доверять. Эти знакомства не раз помогали Валанчюсу отражать нападки местной администрации.
С царем Николаем I он познакомился, будучи профессором духовной академии Петербурга. Когда в 1849 году епископ принял посвящение, царь подарил ему 1000 серебряных рублей, перстень с бриллиантом стоимостью в 823 рубля, митру, а также предоставил ему честь личной аудиенции. Все это Валанчюс описывает в разделе своего дневника «Номинация, консекрация и аудиенция». Во время аудиенции, говоря о жемайтийцах, царь отметил, что «в 1831 году этот край провинился перед нами». Он указал епископу воспользоваться своим влиянием, чтобы больше не повторилась «домашняя война». На прощание царь выразил желание поцеловать руку епископа, но тот не согласился.
С царем Александром II Валанчюс впервые встретился осенью 1858 года, когда царь по дороге из Варшавы остановился в Каунасе. Царь тогда выразил благодарность Валанчюсу за пропаганду трезвости, которая позже не раз защищала епископа от противников и преследователей трезвости. Когда 1 октября 1860 года царь прибыл в Вильнюс, Валанчюс пожаловался ему на разрушительную деятельность врагов движения трезвости. На какое-то время акция трезвости была спасена.
Довольно недолго, всего лишь четыре с половиной года, епископ Валанчюс вел борьбу с пьянством. После восстания 1863 года тогдашний генерал-губернатор края М. Муравьев запретил выполнение программы трезвости как политическую акцию, угрожая большими штрафами и военным судом. Но идея трезвости оставалась жить. Валанчюс лелеял ее до самой своей смерти.
Через десять лет, в условиях официального запрета движения трезвости, когда пьянство опять начало поднимать голову, М. Валанчюс в своей нелегально изданной брошюре «Предупреждение о святой вере, а особенно о Храме Иисуса Христа» с озабоченностью писал: «Братья-католики! Когда-то вы дали Богу святую присягу не употреблять более водки с ромом, а теперь, словно позабыв о своем обещании, вы опять стали пить! Давно ли это было, когда даже самые злостные пьяницы испытывали стыд и прятались, чтобы разумный человек не заметил их выпивающими, а сегодня безо всякого стыда вы пьянствуете в середине дня, пьянствуете у всех на виду! Разве вправе вы тогда спрашивать, почему Всевышний посылает нам разные беды? Вернитесь опять к прежней трезвости...». Даже в завещательном письме его внимание прежде всего направлено на важность трезвости народа.
Некоторые общества трезвости не прекратили своей деятельности и оставались тайными центрами духовности. К примеру, настоятель Салантайского костела в 1867 году писал Валанчюсу о том, что «его приход до сегодняшнего дня не отошел от трезвости, люди во время свадьбы, крестин, поминок не употребляют водки, даже не держат ее в своем доме». В 1868 году Каунасский губернатор Оболенский сообщил в Петербург, что люди все еще находятся под влиянием деятельности обществ трезвости, что он с удивлением не обнаружил в этом крае порока пьянства, так сильно укоренившегося в средней России.
Сам епископ М. Валанчюс в своих письмах к интеллигенции, пропагандирующих трезвость, часто называет трезвость «реформой нравственности» и даже «реформой народного сословия». Он был настоящим реформатором: «…пройдет немного времени, и все убедятся в полезности плодов этой реформы: старые люди уйдут в могилу, вырастет новое, трезвое и мощное, поколение, и нет сомнений в том, что наступит возрождение во всех отношениях», поэтому «наши надежды прежде всего направлены на молодое поколение: его нужно поощрять и направлять в трезвость».
Через несколько лет, в 1889 году, и в России указом Святейшего Синода духовенству было официально предложено заняться организацией обществ трезвости. Этот призыв не остался без внимания, и по всей России стали возникать церковные братства, ставящие своей задачей борьбу с пьянством. 30 августа 1898 года в Санкт-Петербурге отцом Александром Рождественским было открыто Александро-Невское братство трезвости при Воскресенской церкви у Варшавского вокзала. В первый же день открытия его членами стал 151 человек. Для них два раза в неделю устраивались просветительские чтения в читальне при библиотеке Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви. По воскресным дням служился молебен Святому Благоверному Великому Князю Александру Невскому. С целью наблюдения за тем, как исполняют братчики данное обещание, и сообщения тех или иных сведений об обществе из среды трезвенников избирались особые наблюдатели в количестве 35-ти человек. Выбранные лица собирались один раз в неделю, по четвергам, для информирования учредителя общества отца Александра Рождественского о состоянии дел.
Деятельность обществ трезвости подготовила почву для самой замечательной страницы истории Литвы и России: введение в 1914 году «сухого закона», который продержался до 1925 года. И хотя сегодня о законодательстве, ограничивающим потребление алкоголя, так называемом «сухом законе», принято говорить не иначе как с иронической улыбкой, в то время «сказка о трезвости, этом преддверии земного рая, стала на Руси правдой, понизилась преступность, затихло хулиганство, сократилось нищенство, опустели тюрьмы, освободились больницы, настал мир в семьях, поднялась производительность труда, явился достаток».
Обращение к нашей истории убеждает, что в Литве, как и в России, существуют живительные корни и традиции, питающие усилия современных специалистов в борьбе с алкоголизмом.